В 1970-80-х годах в СССР расцвели подростковые неформальные группировки, которые выясняли между собой отношения в массовых побоищах. Для страны это явление не было новым. Корни его уходят в дореволюционную Россию.
Истоки
Сегодня принято либо идеализировать советское общество, либо его очернять. Сторонники обоих взглядов будут правы, так как жизнь в Советском Союзе имела как позитивные, так и негативные стороны. К последним относится разгул в позднем СССР подростковых уличных банд. Эти сообщества не укладывались в концепцию «советской молодежи», а потому игнорировались на официальном уровне. Как следствие, тема подростковых уличных группировок осталась практически неисследованной.
Советские криминалисты считали, что законы, по которым существовал подростковый уличный мир, писались в послереволюционной беспризорной среде. Именно поэтому трудные подростки были жестоки по отношению к оппонентам: в драках они не знали границ допустимого и по возможности старались травмировать противника.
Однако предтечу советской подростковой преступности можно обнаружить и в дореволюционной России. В частности, практику деления неформальной молодежной среды на подгруппы. Так, петербургские хулиганы объединялись в пять группировок: «владимирцы», «песковцы», «вознесенцы», «рощинцы» и «гайдовцы». Эти шайки, организовывавшиеся в систему со строгой субординацией, имели общую кассу, суд и кодекс правил.
«Журнал Министерства юстиции» писал, что уделом этих банд было «праздношатайство» с пением нецензурных песен и сквернословием, бросанием камней в окна; оказание неуважения родительской власти, администрации, духовенству; приставание к прохожим, с требованием денег на водку и с угрозами избить.
«Хулиганские» слои рабочего класса и пролетариата сыграли заметную роль в событиях Первой русской и Октябрьской революций. По мнению историка А. Днепровского, в событиях 1917 года активно участвовали члены всех хулиганских группировок Петербурга численностью до 2 тысяч человек.
ГОПники
В 1920-е годы Ленинград продолжал оставаться самым неблагополучным с точки зрения подростковой уличной преступности городом. Наиболее «хулиганским» районом здесь считалась Лиговка, где находилось пресловутое Городское общежитие пролетариата — сокращенно ГОП. Отсюда и пошла традиция называть выходцев из низкой социальной прослойки гопниками.
На Лиговке хулиганской славой был овеян район Чубарова, где базировалась шайка «чубаровцев»; вслед за ними по степени влиятельности выстроились «пряжкинская» группировка (район реки Пряжки), «покровская» (район нынешней площади Тургенева) и группа со «Светлой ленты» (район кинотеатра «Баррикада»).
В 1925 году газета «Красная звезда» так описывала «специализацию» ленинградских молодежных группировок: «Охтенские бьют стекла, срывают вывески, выворачивают фонари, мажут ворота и стены. Гаванпольские нападают на прохожих. Балтийские специализируются на собачонках и кошках, которых подвешивают к окнам, чтобы пищали, и на преследовании подростков».
На рубеже 1920-30-х годов подростковые банды активизировались и в других городах СССР. Вот что пишет старожил Новосибирска «о молодых и здоровых» хулиганах города: «Вечером и по ночам они ходили с железной тростью, с цепями, с гирьками на крепком шнуре. Вражда была коллективная, улица на улицу и более крупные драки: те, которые жили в городе до линии, считались «городскими», а те, кто за железной дорогой, у улицы Свободы, звались «залинскими». Схватки между этими партиями хулиганов, особенно вечером и в ночное время, были дикими, жестокими, со смертельным исходом или тяжкими увечьями».
Лихие 70-е
В 1970-е годы в среде бунтующей молодежи произошел перелом: соединившиеся с криминалом подростки стали нести угрозу не только своим ровесникам из других районов, но и всему обществу. Многие связывают этот феномен с увеличившимся количеством выпущенных на свободу «зеков».
Наиболее известной группировкой 70-х стала казанская «Тяп-Ляп», которая наряду с другими молодежными бандами Казани — «Павлюхинские», «Хади Такташ», «Жилка», «Ново-татарская слобода» — бросила вызов городским властям.
В состав «тяп-ляповцев», насчитывавших до 300 человек, входили в основном ученики 114-й и 48-й казанских школ. У ее членов имелось холодное и огнестрельное оружие, в том числе зарубежного производства. Кодекс банды был довольно жестким: не пить, не курить, своих не бросать. Это было классическое преступное сообщество с четкой иерархической структурой.
Специальная униформа — шапка-ушанка с завязанными «ушами» и телогрейка — позволяла не только отличать «тяп-ляповцев» от конкурирующих банд, но и давала дополнительную защиту в драках. Имели члены группировки и свой транспорт — мотоциклы, чаще всего украденные и переделанные. Кроме внутригородских разборок «тяп-ляповцы» также учувствовали в набегах на Москву и Горький.
Завоевывая место
Как же случилось, что из идеологизированного советского школьника вырастал настоящий преступник? По общему мнению учителей, в начальной школе дети вели себя вполне дружелюбно. Первые синяки и ссадины появлялись ближе к 4 классу. «Зачинщиками таких драк, как правило, были мальчуганы из многодетных семей, — рассказывает бывшая учительница Анна Ивановна Краснова. — Дома их поколачивали старшие братья, так что наглядный опыт, как ударить, у них уже был».
Конфликты среди школьников являли собой своеобразную форму социализации. Таким способом мальчики утверждались как будущие мужчины. Многие из них шли в секции и качалки, где зачастую выплескивали свою энергию. Но не все. Для некоторых спорт стал дополнительным стимулом продемонстрировать силу.
В конце 70-х — начале 80-х в школьных драках стали применять удары из арсенала карате-до. «Было повальное увлечение техникой ударов ногами, — вспоминает военный пенсионер Андрей Саньков. — На улицах и в классах можно было видеть подростков, которые стремились нанести маваши (круговые удары ногами) и тоби-гэри (удары в прыжке) по мнимому сопернику. В реальной драке пользы от этого было мало, поэтому в стычках по-прежнему били кулаками, стараясь лягнуть ногой в пах».
Типичная среда
Если ученики средних классов выясняли свои отношения преимущественно с одноклассниками или с ребятами из параллельных классов, то старшеклассники расширяли географию боев: дом на дом, улица на улицу, район на район, поселок на поселок.
Костяк молодежных уличных группировок составляли как правило молодые люди в возрасте 14-19 лет. При этом вхождение детей, особенно младшего возраста, в группировки было постепенным. Верхняя возрастная граница таких сообществ была стабильна, так как предполагала уход в армию. Отслужившие редко возвращались в эту среду.
Учитывая то, что основу молодежных шаек составляли несовершеннолетние, главным методом борьбы была профилактическая, разъяснительная работа. Однако если такие сообщества перерастали в криминальные группировки, членов банд судили по всей строгости закона: им грозили длительные сроки и даже смертная казнь, как это было с лидерами ОПГ «Тяп-Ляп».
Ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН Дмитрий Громов отмечал, что мощный социально-возрастной слой «дворовых» подростков сложился в СССР в 1950—1980-е годы. Несмотря на разобщенность группировок все они, по мнению Громова, демонстрируют много типичных черт.
«Сходство обнаруживается в социальном составе, распределении ролей, выборе мест для тусовок и драк, мотивации проведения драк, закономерностей раскручивания конфликтов, регламентации использования оружия, стилевых особенностей поведения, формирования кодекса чести, перечня ограничений на насилие, ритуалов начала драки, распределения ролей в драке, закономерностей примирения», — пишет ученый.
Правила улицы
Особенности бытования «пацанских» группировок всегда регулировались «раздражающим фактором». В качестве него могла выступать спорная территория или давняя история соперничества с выходцами из соседнего района. Нередко поводом к выяснению отношений между группировками была девушка или нанесенное оскорбление одному из членов группы.
Значительно реже войны велись не по территориальному, а по национальному признаку. Впрочем, такие случаи представители властей старались не афишировать. «У нас один раз случилась такая драка. Но не район на район, а русские против кавказцев. Уже не помню какой повод там был. Но крови и пострадавших было реально много, тогда как раз снег был и все то место было в крови. В СМИ ничего не говорили, но люди все знали», — пишет посетитель одного из форумов, не называя фамилии и города.
Несмотря на воинственный характер подростковых противостояний, далеко не все участники шаек отличались храбростью, зачастую действуя исподтишка. Проведший свою молодость в СССР Юрий Мухин отмечал, что «хулиганье — оно и есть хулиганье: за исключением отморозков оно подлое и трусливое».
«Как-то зажали меня на мосту человек 5 наших конкурентов из соседнего района, — вспоминает Мухин. — Пока стояли лицом к лицу, мы ограничивались перебранкой. В конце концов, они меня пропустили, и, как только оказались у меня за спиной, на моей голове сломали черенок от лопаты, который я, к сожалению, вовремя не заметил. Я вскочил на ноги, а уроды тут же сбежали на свою территорию».
К концу 80-х подростковые группировки постепенно сошли на нет. СССР распахнул двери перед западной культурой и у молодежи появились новые увлечения. Именно в это время «наметилась тенденция к увеличению численности идеоцентрических сообществ молодежи и в то же время к уменьшению численности сообществ территориальных», — отмечает этнолог Дмитрий Громов.
